... Пронырливые слуги накрывали на стол, то и дело перешептываясь, и кидая в сторону беседующих взгляды, полные опасливого любопытства. Еще бы, не каждый день захаживают к тебе гости с полотенцами на головах, и уж точно не каждый день одну из таковских, закутанную, не иначе, в целую простыню, приводит смирный и уважаемый сьер Андреа в дом и приказывает величать своей законной супругой. Достойных слуг негоцианта занимало, говорит ли она "по-нашему", ходит ли она в церковь,- но более всего, что греха таить, хотелось им знать, черна ли невеста лицом, и как сильно эта самая кожа пачкает белье - то-то радость розовощекой и пышнотелой Филине, лучшей прачке Генуи, частенько по большой дружбе с покойным негоциантом захаживавшей за его тонкими рубашками и тонким льняным бельем. А еще, того гляди, народит она сьеру Андреа черненьких карапузиков - ох, нет, спаси нас, Господь и Святой Георгий! Дядька невесты на фоне этого вызвал интерес весьма малый: эка невидаль, сидит себе на сундуке, покачивается, утюжит козлиную бороду, ни дать ни взять - сумасшедший Петруччо с паперти Сен-Донато, мимо которого та же Филина несла да не донесла полную корзинку мокрого белья, в шутку поставив на его лысый череп. Пожалуй, тот даже почернее будет от щедрого итальянского солнышка, дай-то Бог увидеть его вновь поскорее. Любопытство вызывал разве что возраст ширазца, да и то по причине, напрямую его не касавшейся: тяжело было представить, каких же годов была новоявленная госпожа Торнато (если можно было ее так называть), если ее родственник грозил, как разорванный мешок, вот-вот рассыпаться соломой. Неужели их всех красавиц, виденных в городах Генуи и Второго Рима, не нашел он ничего лучшего, как старая сарацинка - недаром, видно, так она в простыню завернута, словно полежалый товар в десять слоев мешковины - чтобы покупатель раньше времени не почуял неладное, да не явил ноги. Правда, кое-кто высказался и в защиту молодого хозяина: видать, не так уж черна да древна, если за ней дают большое приданое - в том, что мессер Андреа, не во гнев будет сказано, слупил с сарацина по самое не могу за то, чтобы взять его девицу, никто даже не сомневался. А уж помыслить, что он сочетался с ней браком по чужому обычаю, да еще не видел с того ломаного гроша - нет, такая мысль даже не появилась в головах спорщиков. Может быть, оно было и к лучшему, иначе зашевелилось бы в их сердцах подозрение, что молодая попросту околдовала диакона своими нечистыми чарами, раз ради нее он пренебрег и положением и церковной карьерой.
Слышал или не слышал старый Тахир этот шепот, не понимал он его или понимал, но с хитростью истинного потомка Дария отложил свое отмщение на потом - догадаться было невозможно. Выслушав любезные речи Андреа, он, важно кивая, выразил согласие отведать новых ему иноземных кушаний - но тут перед ними обоими встали два препятствия вполне приземленного толка. Во-первых, как известно, правоверному мусульманину запрещается есть свинину, а, в случае сомнения, что мясо было приготовлено подготовленным человеком и подобающим образом, и вовсе притрагиваться к оному - по этому поводу лекарь, уже не раз и не два нарушивший нормы шариата, мог еще как-нибудь договориться со своей совесть. Но вторая причина едва не поставила надвигающийся пир горой под угрозу срыва. Ибо тот решительно и наотрез отказался сидеть на стульях.
Отправлено: 26.04.11 22:11. Заголовок: Меж тем сьер Джелотт..
Меж тем сьер Джелотти, по мановению белесых бровей которого все двигалось, накрывалось и благоухало, не терял времени даром, разгадав тайну второго исчезновения Анны Варда. Пара слов мальчишке-слуге с поручением постучаться в известные покои на втором этаже - и разгадка найдена. По милостивому соизволению монны Анны, наотрез отказавшейся спускаться к человеку, которого сама при мессере Маттео называла своим гостем, наверх была отослана скромная часть кушаний, едва ли способная накормить кошку, но, по опыту Джелотти, вполне достаточная для благородной девицы. Переменчивость и капризы юной ромейки так и вовсе оставили Маттео равнодушным. Точнее, генуэзец считал женщин способными на все и, следовательно, не удивлялся ничему, но лишь, по собственному выражению, смиренно претерпевал, где не мог осадить евину дочь.
Неурядица со стульями также разрешилась довольно быстро. Казалось, итальянец почитал делом чести, чтобы отбирать у сомнительного гостя повод за поводом для упрека латинян в дурном обхождении с иноверцами. Генуя, как обильная молоком мать, всех принимает к щедрой груди.
- А! - шевеление левой бровью, почти слившейся с бледной кожей под ниспадающими на лоб светло-русыми прядями. - Сундук! - второе слово с узких бескровных губ прояснило мысль управляющего, и через пару минут из гостиной был доставлен тот самый ларь с печальным Адамом, неуловимо чем-то напоминавшего самого сьера Джелотти.
Андреа, невинный юнец, опьяненный и одурманенный близостью заветного часа, словно в полудреме наблюдал за приготовлениями Джелотти. Всякий раз сталкиваясь взглядом с управляющим, он одобрительно кивал каждому слову генуэзца, и при этом в глазах его читалась искренняя благодарность за то, что своей расторопностью тот избавил его от конфуза показаться гостям неприветливым невежей.
- Вы разделите с нами трапезу, мессер Маттео? - спросил дьякон, когда тонкая фигура родича османского пленника в очередной раз промелькнула перед ним. Несмотря на попытки вести себя по-хозяйски, Торнато вечно терзался муками совести, которые без стеснения взгрызались в его сердце при малейшем сомнении в правильности собственных слов и поступков, что не только противоречило крови записных венецианских авантюристов, ничтоже сумняшеся идущих напролом, но и нередко мешало ему осуществлять свои планы, весьма достойные и миролюбивые.
Оливковая ветвь, протянутая молодым родственником сьера Бальдуччи, до того всячески подчеркивавшего подчиненное положение управляющего, отнюдь не смягчила сердца сьера Джеллотти - если поверить злым языкам, за неимением оного. Однако благодаря тому же зыбкому положению, на грани меж прислугой и родней, мессер Маттео не позволил себе отвергнуть подношение, и из расчета принял то, что предлагалось от чистого сердца.
Поклонившись в знак благодарности, коей не испытывал, генуэзец жестом приказал поставить на стол еще одну тарелку. К слову, сервировка стола отличалась особой примечательностью: по негласному указанию Маттео или по собственному почину слуг место во главе стола было оставлено пустым. Сундук подтащили к почетному месту по правую руку отсутствующего хозяина дома, для Андреа был уготован стул по левую руку, прямо напротив ширазского лекаря. По некотором размышлении для себя Маттео также выбрал правую сторону - так он будет избавлен от необходимости поглощать пищу под колючим взглядом ехидного старика и сам освобожден от зрелища чужеродных и, несомненно, отталкивающих манер.
Отправлено: 27.04.11 22:39. Заголовок: ... Пока управляющий..
... Пока управляющий решал в уме сложные математические задачи, а Андреа парил на крыльях благости и счастья, ширазец, имевший куда менее поводов быть благодушным или занятым, успевал везде и всюду сунуть свой длинный нос. При этом - чудо из чудес, объяснявшееся, разве что, глубочайшим постижением чудесных тайн Востока - лекарь умудрялся, кажется, пребывать в нескольких местах одновременно. Остановился он только когда слуги, пыхтя от натуги, втащили в трапезную облюбованным новоявленным опекуном невесты ларь для сидения,- и тут же с редкой для его возраста и преклонного вида энергией взялся за обустройство места для сидения. При этом почтенный ученый, словно позабыв и о том и о другом, без устали слезая и залезая на широкую крышку и без конца заставляя перекладывать многочисленные коврики и подушки, натащенные в покой после его долгого и выразительного ерзания тощим задом по резной поверхности. Стараясь умаститься за столом, он то сутулился, то выпрямлялся, устраивая локти и колени, и опасливая поглядывая через плечо, прикидывая, какие места отшибет в случае падения со столь непривычно высокого насеста. Немного поспорив руками, он даже убедил одного из слуг расстелить вокруг ларца несколько циновок на случай, в котором знающие люди обычно обходятся простой соломкой.
По итогам его перемещений мессер Маттео, так опасавшийся встретиться с пристальным взглядом бесцветных глаз, должен был бы раскаяться в своих коварных планах: как ни велик был стол в трапезной Луиджи Бальдуччи, ширазец и его сундук умудрились занять почти все место за столом, который "в мирное время" мог приютить не менее дюжины человек. Устав елозить по атласу и шитому бархату нижней частью тела, ширазец уставился на своих будущих сотрапезников младенчески-чистым взглядом; казалось, что еще немного - и он застучит по столу серебряной ложкой с требованием каши, как это описывается почти во всех сказках мира.
Трапеза началась, как и полагалось, с молитвы, и поскольку в доме обитали добрые католики, а за столом сидели двое из них, благодарственные слова были вознесены на латыни. Возможное возмущение мусульманина не принималось в расчет, ведь, несмотря на капризный нрав, старик был достаточно проницателен, чтобы понимать всю правоту чужеверной присказки про другой монастырь и собственный устав.
- Настоящее пиршество. Вы кудесник, мессер Джелотти, - улыбнулся счастливый молодожен управляющему, готовый не без аппетита отведать то, что было собрано в кладовых и кухонных ларях усердием Бальдуччи и его непроницаемого родственника. - В такие дни сам султан позавидовал бы роскоши этого стола.
Перс мог бы легко опровергнуть похвалы венецианца, что тот с легкостью возносил трапезе, по сравнению с пышными восточными пирами казавшейся котлом со скудной похлебкой, что раздавали неимущим при мечетях.
Отправлено: 29.04.11 23:21. Заголовок: Раньше Маттео и в го..
Раньше Маттео и в голову не пришло бы оповестить, какая пища подана к столу, полностью положившись в том на глаза и обоняние едоков. Однако годы, проведенные в Константинополе, на перекрестье многих миров и еще больших дорог, среди людей иной веры, сделали свое дело.
– Птицы небесные не жнут и не пашут, – с непроницаемым лицом процитировал Маттео Джелотти, – и попадают в пищу нашу, – уже не так постно завершил он. Так, в пресном тесте изредка на язык попадается зернышко тмина.
Благодаря стараниям Тахира, генуэзец оказался на значительном отдалении от Андреа, так что ему приходилось бы неудобно выворачивать шею, пожелай он увидеть лицо дьякона или встретиться с ним взглядом. Но поскольку Джелотти не имел привычки глазеть на человека, словно кот, то ничуть не страдал, как страдала бы, например, старая служанка-ромейка, которая бы непременно извертелась на месте. Но то женщина - что взять с неразумной.
Отправлено: 30.04.11 01:29. Заголовок: Андреа, как и все ла..
Андреа, как и все латиняне, черпавший сведения о новых хозяевах города из рассказов восхищенных послов, полных ненависти пленных и томных арабских сказок, наверное, был бы весьма удивлен, узнав, каким скромным на самом деле был рацион янычарских полков. Мясо, зерно и фрукты - все, что полагалось "львам ислама" от щедрот своего господина; праздность и пышность - два врага воина и два друга пресыщенного убийцы - еще не превратили корпус во вторых преторианцев, свергавших и возводивших владык в угоду другим. Пока ярость и мощь, словно пружина, сжатая сильными руками аги, поражали врагов только за границами государства; все глаза были устремлены туда, где за горизонтом лежали бесконечные дороги и слава.
Но подслеповатые глаза старика, неспособные отличить сокола от цапли, зачастую бывают в силах увидеть и более далекие вещи,- и верному лекарю, как никому иному, было очевидно, что две этих гурии простирают вперед манящие руки лишь для того, чтобы заслонить третью, и что в вине, которым они соблазняют людские сердца, подмешан быстротекущий яд. Тахир ибн Илиас слишком отчетливо различал в подступающей близости аскезу загробной жизни, чтоб отвергать соблазны земной; потому-то теперь он с жизнерадостностью ребенка и любопытством женщины приглядывался и прислушивался, пытаясь напитаться букетом таинственных ощущений, какие сулила ему трапеза за столом исконных врагов ислама. Предуведомление Маттео, неожиданно для последнего, наполнили сердце перса признательностью, ведь такая забота говорила куда больше о нем, чем кислая физиономия и язвительные речи. Не так плохи, видать, были дела с этим человеком, выглядевшим как сухарь, с десяток лет провалявшийся в суме дервиша - а, стало быть, оставалась надежда, что, размоченный в вине и посыпанный пряной солью задушевного разговора, он вновь обретет вкус и вид, достаточный, чтобы возвеселить сердце всякого достойного мужа.
И все же хвалы, которые Андреа расточал своему повару, сравнивая его при этом с поварами, стряпавшими для султана, не могли не задеть чувствительную душу земляка великого Хафиза: презрительно фыркнув, он с подлинно восточной энергией взмахнул руками, едва не снеся свой прибор и заставив мессера Джелотти порадоваться, что их с сотрапезником разделяет достаточное расстояние. - Ха, повар султана! Что он знает о кухне, этот сын пленной валашки, что он может понимать в том, сколько надо положить в пищу шафрана или гвоздики? Клянусь Аллахом, последний слуга... нет, последний нищий на базаре в Ширазе лучше готовит шафранный рис, чем этого плод греховного союза дурака с продажной женщиной! В последний раз он подал султану баклаву*, уверяя, что это его изобретение. Ха! Да Зулейка, несчастная рабыня моей матери, да благословит и приветствует ее Аллах, пекла для меня ее, когда я был еще голоштанным мальчишкой! Клянусь, когда-нибудь я раскатаю на тесто его собственный лживый язык, а на начинку возьму ту кашу, что в его бритом черепе заменяет мозги - но, боюсь, что этой порции недостанет, чтоб накормить и болящую канарейку!
* персидское название пахлавы. По словам историка Нури Джанлы, первое упоминание об этой сладости датировано XV веком: «В поваренной книге музея османских султанов во дворце Топкапы сохранилась запись времен султана Фатиха, согласно которой первая „паклава“ была приготовлена во дворце в августе 1453 года. Уверяют, что султану настолько понравилось изобретение повара, что он повелел увековечить его рецепт. Скромный автор, как всегда, слегка поиграл с датами.
Отправлено: 02.05.11 05:00. Заголовок: - Вы так рассказывае..
- Вы так рассказываете, господин, что мне немедленно захотелось вкусить эти яства, - улыбаясь пылу старика, Андреа неспешно опробовал похлебку, в которую его земляки добавляли все овощи, какие только найдутся в кухнях. Пускай и не для царского стола, блюдо это изрядно раззадоривало аппетит, особенно аппетит сильного молодого человека, толком не трапезничавшего более суток. - И все же, не откажитесь от этих даров сьера Джелотти.
Первый же глоток овощного варева, способный не насытить, но лишь обострить голод, заставил Андреа с едва сдерживаемой жадностью продолжить обед. Он уже не задумывался об изящности, макая кусок хлеба в плошку, не пытался произвести благоприятное впечатление на перса и управляющего, хотя привитые монной Катариной манеры и не покинули его окончательно под напором недавних потрясений.
Но чем более притуплялась резь в желудке, тем сильнее беспокойство охватывало сердце новобрачного. Принесли ли Михримах обед, дабы восстановила она свои силы? И не обижается ли на своего супруга за то, что тот отправился за стол с другими, оставив ее в обществе незнакомки?..
Сьер Джелотти подлил масла в огонь беспокойства новобрачного. Выслушав и впитав в себя сведения о восточной кухне, он ничем не ответил на похвальбу Тахира-бабы, кроме нейтрального «Вот как?» - поскольку тирада старца была из тех, что подразумевает ответ в виде благоговейно-восхищенного молчания. Мессер Маттео помолчал ровно полминуты, а затем поинтересовался между двумя ложками водянистой похлебки:
- Отчего же супруга ваша… - обращение «святой отец» по понятной причине застряло меж зубов управляющего, как листик базилика, - сьер Торнато, не присутствует за столом? Не пристало ли ей с первого дня привыкать к новым обыкновениям? Ведь не муж для жены, но жена для мужа, - провозгласил он, воздев длинный костлявый палец.
Маттео покосился на Тахира ибн Ильяса. Даже мусульманин не сможет возразить на эту сентенцию, ведь Коран при всех противоречиях в том был полностью согласен с Библией.
Правду говорят, мужчину можно узнать по трем вещам: тому, как он спит, тому как утоляет голод и жажду и тому как производит некое действие, вспоминать о котором за столом в приличной компании можно разве что после поглощения изрядной дозы питья, да и то главным образом потому, что одно с неизбежностью влечет за собою другое. Вот и сейчас, наблюдая за жадно поглощающим пищу юным диаконом, и Маттео, пробовавшим варево с таким постным лицом, словно он жевал сушеное сено, ширазец усмехнулся в бороду при мысли о будущем, ожидающем Михримах, и посочувствовал супруге управляющего, если, конечно, нашлась бы женщина, готовая всю жизнь находить рядом с собой в постели не арабского скакуна, а заморенного одра. Вопрос, заданный им, заставил лекаря прищуриться: купцы и их подручные едва ли могли иметь успех в странах, чьи обычаи являлись для них тайной, и столь коварный вопрос явно задан был с одной-единственной целью: показать, что с сегодняшнего дня бедной девочке предстоит позабыть о приличиях, воспитанных в нею почтенной супругой хаджи Низамеддина, и подчиниться бесстыдным обычаям, принятым у латинян.
- Устами слуги твоего, что устами младенца, глаголет ныне святая истина,- с важностию проговорил он, поднося ко рту первую ложку варева, которая ни единой дорожкой ароматного пара не намекала на присутствие там хотя бы кусочка мяса.- И убеждение мое таково, что следует супруге во всем покоряться воле своего мужа. И сейчас по его воле она пребывает в смиренной молитве, чтоб усладить и заслужить похвалы своего господина, и подарить ему здоровых детей, когда Аллах благословит их усердие и пошлет им наслаждение на их общем ложе. У вас, уважаемый, не так?- сладким голосом вопросил он, поднимая на собеседника взгляд, которому позавидовал бы самый медоречивый из римских кардиналов, сулящих свое пастве спасение и райское блаженство.
Маттео поболтал ложкой на дне уже наполовину опорожненной тарелки. Ел управляющий неторопливо, но заглотнуть успевал много - привычка, оставшаяся с ним с юношеских тощих лет, как и худоба. Он наклонил голову и втянул и без того впалые щеки, сделавшись похожим на череп, туго обтянутый бледной кожей.
- Сказано в писании: плодитесь и размножайтесь, и молитва о том богоугодное дело, - тщательно вылизав ложку, согласился Джелотти и метнул искоса взгляд на мечтательно притихшего дьякона. - Господь наш, Иисус Христос, всемилостив и велик, но со времен Первого пришествия не слыхал я, чтобы дети зачинались только от молений.
Как человек, исправно каждое воскресное утро посещающий церковь и не забывающий о ежеутреней и ежевечерней молитве, мессер Маттео не мог не одобрить набожность супруги Андреа, но, увы, обращена она была к ложному богу, что не могло не сказаться пагубно на существе, самим своим полом предопределенным к податливости ко всякому злу и неправде.
Отправлено: 08.05.11 02:29. Заголовок: Старый Тахир, которы..
Старый Тахир, который не более суток тому имел полную возможность увидеть, с какой охотой приверженцы Креста исполняют завет собственного Господа, крепче козы упираясь рогами и брыкая копытцами на пороге брачного чертога, не мог не встретить напыщенной проповеди управляющего громким фырканьем. Со стороны, впрочем, вполне могло показаться, что лекарь, зубы которого были изрядно прорежены возрастом, а иссохшие, покрытые пятнами руки, больше похожие древесные корни, не привыкли к тонким иноземным приборам, просто поперхнулся похлебкой; однако, нрав ширазца был не таков, чтобы благоразумно промолчать. - Воистину, Аллах велик и первой заповедью его всем живым существам был завет умножаться и сочетаться браком, потому что это угодно его высшей воле. Почему же тогда ваша Книга почитает плотскую любовь величайшим грехом, ведь вы верите, что даже сам Бог почтил своей благодатью еврейскую девственницу, зачав с ней дитя, великого пророка Ису? Отчего вашим имамам запрещено брать себе жен и наложниц, и как они могут вести детей своих к благу и давать им советы о семье, если сами не имеют семей и не знают, что достойно служителя божьего? Если тебе вздумается терзать себя сомнениями,- глаза старика с хитрым блеском взглянули на диакона, у которого язык, должно быть, отнялся от волнения и неожиданной перепалки между двумя старшими мужчинами,- слушай советов этого ученого человека, который изрек нынче святую истину: от молитвы и покаяния дети не получатся, хотя бы потому, что в жены ты взял правоверную мусульманку. При этой шутке, чувствительному уху человека начала XXI века могущей показаться слишком уж грубой и неполиткорректной, но для времени, позже увековеченном Шекспиром в своем "Шейлоке" вполне удобоваримой, Тахир ибн Илиас захихикал.
Отправлено: 09.05.11 01:28. Заголовок: - Я буду любить и по..
- Я буду любить и почитать свою супругу, как велят заповеди Господни, - запинаясь, отвечал Андреа, которого разговоры старших смутили пуще прежнего. То, о чем так вольно рассуждал мусульманин, служителю креста, не ощутившего прикосновение распущенности, частой гостьи среди клира, совестно было представить, хотя юность и крепкое сложение взывали к таинствам, получать удовольствие от которых почиталось грехом.
Венецианец заерзал на лавке, не находясь, что ответить старому лекарю, при этом дух его рвался вон из тела, и небеса, к коим он стремился, находились не в горних высях, а куда ближе, на другом этаже, где готовилась купальня для Михримах.
- А что до плотской любви, - наконец выдавил из себя Торнато, - то распутством отцы нашей Церкви называют вожделение к чужой супруге, измену собственной и многоженство. Но я обещаю вам, дядюшка Тахир, что вашей племяннице не придется жаловаться ни на первое, ни на второе и уж тем более ни на третье, - с улыбкой заключил дьякон, по мере говорения обретавший уверенность в собственных силах и правоте своих поступков, столь странных и неожиданных.
Отправлено: 09.05.11 03:30. Заголовок: Не утерпел, сильно н..
Не утерпел, сильно не бейте
При рассужденьи о многоженстве, по понятным причинам обидном и возмутительном для приверженца ислама, хотя тому и удалось избежать той клетки, что попавшиеся в нее люди в утешение именуют гнездом, ширазец, и без того не молчаливый, смог бы удержаться лишь в одном случае: если б ему забили в рот хороший деревянный кляп, да еще замотали бы сверху тканью собственного тюрбана, в котором, да не поразит читателя это число, как поразило некогда проклятие жену Лота, было не больше и не меньше, чем сорок локтей. Но, между нами говоря, результат этого мероприятия был бы столь же сомнителен, ибо не голосом, так руками и ногами, а то и иными частями тела лекарь нашел бы способ выразить свое мнение - если конечно, ему бы вдобавок к тому не заткнули уши, причем до того, как Андреа произнес эти роковые слова.
- Вот как, многоженство грех, ты сказал, мальчик... и то, воистину, так твердили тебе твои учителя, а ведь грешно тебе сомневаться в том, что говорят убеленные сединами и увешанные учеными бородами, столь почтенные люди. Но тогда бы первое, что им надлежало сделать - это сжечь на костре вашу святую книгу, где на каждой странице описываются великие грешники и прелюбодеи. Дауд, что слагал многие песни, которые вы зовете псалмами - Забур - не только был блудодеем, но и убил человека, чью жену склонил к блуду. Сын его, Сулейман, был куда более грешник, ибо имел триста жен и семьсот наложниц; что уже говорить об Ибрагиме, сын которого стал прародителем Мохаммеда - старший сын он молодой жены, что была по желанию ревнивой и старой Сарры изгнана в пустыню. Воистину, угодное богу дело: взять в дом невинную деву для того, чтобы та зачала дитя от супруга - а потом из ревности прогнать ее вместе с младенцем на лютую смерть. Но знаешь, что я тебе расскажу,- не давая обоим собеседникам открыть рот и возразить что-то на его дерзкий выпад в сторону Ветхого завета,- Один ученый человек рассказывал мне, что великий Асир ад-Дин ал-Муфаддал ибн Умар ал-Абхари, коему открылись многие заповедные тайны небес и Великого Учителя, называемого на ромейский манер Аристотелем - того самого, кто воспитал Искандера Зу-ль-Карейна - однажды увидел сон, который потом рассказал своим ученикам и последователем. Приснилось ему, что Аллах, милостивый, милосердный, однажды послал людям знамение. Огненные письмена начертались по всему небосводу, вещая господнюю волю: столь много и столь часто вы вопиете ко мне, порицая мои законы, что решился я разорвать свой с Человеком завет, и дать ему жить вольно, полагаясь лишь на собственное соображенье и разум. А потому - пусть вернут мне Законы, и создадут новые, кои будут справедливы для всех людей и для разных народов - в зависимости от их пожеланий и потребностей. Видел бы ты, что тут началось! То есть это мой друг рассказывал, что во сне его началось нечто худшее, чем в базарный день, когда имам созывает народ к Соборной мечети, или же Баба-али, по воле султана, оделяет милостыней беднейших горожан столицы. Яблоку... нет, семечку от яблока некуда было бы упасть: со всех сторон, словно река, текли люди, и каждый из них нес в руке кто Тауру, кто Инджила*, а кто и Святой Коран, чтимый великими предками, переплетенный в сафьян и оправленный в золото, написанный на наилучшем веллуме, сработанном из шкур новорожденных телят и отбеленный молоком с яйцами. И все это, только представь, свозили в огромную кучу, которая за каких-то два дня стала достигать верхушки самых высоких дворцов! Но вот беда! чем выше становилась гора, тем опаснее было наваливать в нее новые и новые книги, ибо с каждым новым брошенным в нее свитком или томом она начинала дрожать, и вот-вот грозила обвалиться на головы людей, собиравшихся толпами посмотреть, как будет уничтожено то, что многое множество лет не давало им свободы и покоя. И тогда наиболее мудрые и могущественные из имамов пали ниц, умоляя, чтобы Творец избавил их от беды - но Аллах оставался глух к его молитвам. И еще день и ночь, и другой день и ночь, и третью день и ночь молились и возносили хвалы Господу эти имамы - пока, наконец, один из ангелов, приблизившись, осторожно не спросил Господа, почему тот не внемлет столь смиренному поклонению и столь пылкой просьбе, ведь люди сделали то, что Творец - Аллах, милостивый и милосердный - сам повелел им сделать, для общего блага и удовольствия. И тогда Господь воззрил на огромную гору, а затем на своего ангела, и пожал плечами - разумеется, насколько Господь может и способен пожать плечами в своем изобилии и мощи - и ответил вот что: - Ты плохо слушал меня, верный мой ангел. Я велел им принести только мои Законы; так пусть же вернут мне те две известковых таблички, что я им дал, а себе оставят все то, что сами понаписали.
Рассуждения ширазского мудреца, рассуждения тонкие и несомненно остроумные, на семь морских лиг отдавали ересью не только с точки зрения христиан, но и правоверных, с коими сьеру Джелотти приходилось сталкиваться и вести беседы, пускай в основном торгового характера. Если бы среди мусульман существовал орган наподобие печально известного судилища католической веры, чье название внушало такой ужас, что мессер Маттео не решился упомянуть его даже в мыслях, то Тахира ибн Ильяса наверняка ждала бы мучительная и бесславная кара, доведись его единоверцам услышать его. Не скрывая язвительности, управляющий не преминул заметить это почтенному Тахиру.
- Мудрость вашего нового родственника, мессер Андреа, - далее проговорил Джелотти, кривя тонкогубый рот, - столь велика и изобильна, что затопила нас волнами его красноречия выше древнего потопа. Не скромному торговцу спорить с аристотелевой наукой, и не влюбленному - помнить о строгости заповедей. Ведь общеизвестно, что недуг любви сроден безумию, и потому пораженный им нуждается в той же снисходительности, что и поврежденный в уме каким-либо другим несчастьем. Однако живем мы не во сне, и не в небесном царствии, а посему глупо и опрометчиво пренебрегать законами людскими и людским же мнением.
Отправлено: 12.05.11 20:47. Заголовок: ... Некогда жил в сл..
... Некогда жил в славном городе Ширазе - а, может быть, и в любом городе мира, по ту сторону Босфора или по эту - некий прекрасный юноша, стройный, словно первый побег бамбука, и миловидный, словно цветок, окропленный первыми каплями росы. И был он кроток и нежен, строен и соразмерен, искусен во многих ремеслах и науках, благовоспитан и исполнен еще множества разных достоинств - словом, представлял собой перл мироздания ровно в том виде, в каком он рисуется в девичьих мечтах обитательницам гинекеев и серелей, мечтающих при луне о возвышенной и неугасающей страсти. Но, как это часто бывает, в сердечные дела его вмешался хитрый и коварный иблис, поразив его в самое сердце чувствами к особе более жизнерадостного и веселого нрава, чем, наверное, может быть престарелый отец, после десятка девочек прижимающий к груди новорожденного сына. Но, как ни странно, сама девица также была покорена молчаливой страстью поклонника - и так как семьи не возражали и их имущественное положение было равно, счастливая пара весьма скоро сочеталась браком, подтвердить который приглашен был самый уважаемый в округе молла. Но - о чудо! не прошло и луны, как молодая пара, еще столь недавно готовая перекладывать лакомые кусочки из чашки в чашку друг друга, явилась к нему с пожеланием скорейшего расторжения брака. Слово, разумеется, взяла молодая жена: - Он не любит меня и никогда не любил!- воскликнула она, ломая руки, рыдая с такой силой, что хиджаб, расшитый розами и лилиями, едва не падал с ее плеч.- Все время, пока мы жили с ним под одной крышей, он молчал, словно не желал удостоить меня ни одним словом - а иногда, когда сердце мое начинало разрываться от тоски и отчаяния, и я взывала к его бесчувственной душе в поимках нежности или ласки - и вовсе принимался зевать! Изумленный и огорченный имам перевел взор на новобрачного, который со вздохом ответил: - Да я не зевал. Я пытался хоть слово вставить.
... Историю эту Тахир ибн Илиас мог бы вспомнить при случае, если бы вознамерился пересказать кому-нибудь содержимое теперешней беседы. Правда, к чести Андреа стоило заметить, что покуда этот окрыленный любовью юноша пока не зевал, но и не произносил ни слова, предоставляя поле боя более мужам, повидавшим больше картин на страницах жизненной книги. Решение это было мудрым и выдавало в диаконе если не проницательный ум, то задатки хорошего стратега - немаловажная вещь в таком деле как семейное устроение. Но - стратегом позволительно быть, стоя на холме, или, что еще лучше, паря в облаках, как, несомненно, происходило с венецианцем; те же, кому нелегкая судьба не подарила ни золотой колесницы, ни крыльев за плечами, вынуждены то и дело бросаться в бой... к чему лекарь и приступил, предварив свою речь залпом тоненького хихиканья. - Воистину так: следует почитать те законы, которые Творец начертал для людей, на известняке ли или на пергаменте. Однако же величайшее зло - полагать, что до души человека есть дело кому-то, кроме него самого, и что в альков мужчины может войти кто-то, кроме жены, что он сам себе приведет. Однажды,- прихлебывая из чашки и куском сложенного пополам хлеба подбирая капли, покатившиеся по его жиденькой бороде, начал он,- некоему достойному и богатому мужу, славившемуся у последователей Исы набожностью и благонравием, удалось купить на рынке в Ширазе древнейшие списки с тех самых скрижалей, что Муса по божьему повелению вынес из пустыни. Продавец клялся памятью отца и честью своей матери, что дед его деда получил эти свитки от своего прадеда, а тот от своего - и так до того деда, который собственноручно добыл эти свитки из тайной комнаты во дворце Пресвитера Иоанна. Представьте себе сколь велика была радость покупщика! С превеликой осторожностью он перевез списки в Рим, где приказал вставить их в драгоценную оправу, украшенную драгоценными камнями и перевитую жемчужными нитями - и дар этот решился он приподнести никому иному, как самому Папе. Но перед тем, как расстаться со своим сокровищем навсегда, этот почтенный человек призвал своего друга, знатока древних языков и наречий, и повелел снять со свитка одну копию. Три дня и три ночи переводчик и переписчик трудился, не покидая своего дома, стремясь как можно точнее воспроизвести каждую линию и каждую букву - пока в одно ненастное утро не появился на пороге владельца пергамента. - Горе тебе, несчастный!- воскликнул он, разрывая свою рубашку и посыпая голову пеплом.- Скорее беги прочь из города, и навсегда позабудь, что собирался передать в руки нашего Папы сей богохульный свиток, за каждое прикосновенье к которому я проклинаю себя так же, как если бы в пятничный день ел свинину! Недоумение покупателя было велико - но верный друг распахнул перед ним злосчастные письмена и указал на последнюю строчку, которая, казалось, ничем не отличалась от остальных. - Читай, о несчастный!- воскликнул он громовым голосом. - "Не убий, не укради, не прелюбодействую..." Но кто не знает эти заповедей и почему ты проклинаешь себя и меня за то, что прикоснулся к ним?- в изумлении воскликнул владелец свитка. - Дочитай до конца,- ответствовал его мудрый друг.- Ибо в свитке сием сказано: "... не лги, не прелюбодействуй, не завидуй. Не обессудь".
Отправлено: 14.05.11 10:38. Заголовок: Речь Тахира была сто..
Речь Тахира была столь пышна и изобильна, что нить повествования невольно ускользнула от внимания венецианца, и без того рассеянного сверх всякой меры. Только сухой тон управляющего, в чьем голосе послышались отзвуки иронии, ненадолго вырвал влюбленного из мира грез, в который тот вновь погрузился, и не без удовольствия. Вместо заповедей Божьих и законов человеческих виделись ему райские кущи, в которые он вот-вот вступит под руку с нареченной, а тревога рода людского от великого множества писаных им скрижалей заменялись трелями соловьев, которые не посрамили бы и сады Шираза, будь старый перс допущен в мечтания Андреа.
- Мессер, как бы ни разнились законы, - мягко заметил он, - любовь и уважение, согласие и мир в доме ценят все до единого. И я среди прочих, поскольку говорил Господь наш: "Нет ничего выше дружбы" и заповедовал нам любить ближних своих.
Похлебка давно была съедена, и слуги Бальдуччи заменили пустые плошки тарелками с вареными овощами, изрядно приправленными базиликом и кориандром. Исходивший от них аромат несколько скрашивал постное блюдо, но про себя изголодавшийся Андреа невольно отметил, что добрый кусок баранины был бы нынче весьма уместен.
Отправлено: 14.05.11 15:09. Заголовок: - Уж не сам ли мессе..
- Уж не сам ли мессер или какой ваш родственник был тем дарителем или премудрым толмачом? - поинтересовался у Тахира Джелотти, высоко вздернув бесцветные брови. - Повествование ваше столь живо, что достойно исходить из уст самого очевидца. Злостное заблуждение, - как бы невзначай повернувшись к сьеру Торнато, продолжил управляющий, - оставить ближнего без помощи и наставления, чтобы он по молодости или по незнанию впал в тяжкий грех отступничества от истинной веры либо отдался опасной ереси. Нет зла в жене, коли она соблазняет только тело, но соблазнитель христианской души обречен будет на том свете лживым языком своим вылизывать адские котлы.
Мессер Маттео помолчал, дабы его суждение успело пустить корни и вызвать возмущение одного из сотрапезников, и с лицемерной улыбкой добавил: - Разумеется, это никоим образом не относится к вашему новому родичу, мессер Андреа, человеку по всему мудрому и благонамеренному. Но человек всего лишь прах и глина, и может вершить зло по незнанию, а не по умыслу. И ваш долг как пастыря наставить его в мудрости небесной, как он наставляет вас в мудрости житейской и плотской.
Отправлено: 14.05.11 21:10. Заголовок: С важностью, которой..
С важностью, которой мог бы позавидовать и Азиз, трепетно оберегаемый Михримах за все время осады, и не забытый ею ни в горести по отцу, ни в радости нового положения законной супруги, Тахир ибн Илиас следил, как перед его глазами проворные руки меняют постную похлебку на иное кушание, более полезное для мужчины, чем вареные травки и корешки. Но, увидев мясо, ширазец вновь оказался перед нелегким выбором, ведь правоверному дозволено вкушать лишь мясо чистых животных, да еще убитых и приготовленных особенным образом, с именем Аллаха - чего вряд ли можно было ожидать в обществе гяуров. Это беспокойство слегка отвлекло лекаря от общей беседы, а потому язвительный выпад генуэзца, позволившего себе злостно усомниться в мудрости ширазских рассказчиков, остался без должного воздаяния. К тому же на ум благообразному старцу весьма вовремя пришла пословица "Собака лаем, караван идет", и, стремясь опорочить Михримах в глазах влюбленного, языкатый клеветник тем скорей потеряет доверие влюбленного диакона.
- Истинно так, Аллах сотворил нас, мужчин и женщин, из глины - и никому из них не дано наверняка знать, что хорошо, а что дурно, пока мы ходим по этой земле. Но как может наставить другого в ратном деле тот, чья рука не ведала сабли, или в умении предугадать ход планет тот, кто никогда не смотрел на звездное небо? Как будет имам наставлять мужей и жен к праведной жизни, если сам никогда не держал в руках новорожденного сына и не делил с достойной супругой радости и испытания, посланные по воле Аллаха? И как же...- его глаза хитро блеснули,- он поймет, как отделить грех от чистоты, если сам никогда не познал объятий супруги, к которой сам Творец велел ему прилепиться душой и телом?
Все даты в формате GMT
3 час. Сегодня взято в плен: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
![[ Сверхъестественное]](http://i034.radikal.ru/0805/20/b5c125a41ee4.jpg "[ Сверхъестественное]"){kind=small}
- участник сейчас на форуме
